Университет требовал, и весьма разумно, чтобы любой желающий изучать медицину для начала получил степень бакалавра искусств. Иные нетерпеливые юные медики считали, что это напрасная трата времени; они понятия не имели, что медицина - профессия образованных людей. Возможно, они не виноваты, потому что откуда бы им было об этом узнать? Традиция образованности элиты в Канаде находилась при последнем издыхании; она никогда не была особенно сильна, но по крайней мере в обществе господствовала идея, что к некоторым профессиям прилагаются жёсткие воротнички, неработающие жёны, горничные и иногда - пятичасовой чай, и что желающие вкушать эту роскошь должны обладать хотя бы зачатками культуры. Степень бакалавра искусств не то чтобы делала своего носителя культурным человеком, но по крайней мере это был реверанс в сторону великой традиции.
Степень бакалавра искусств я получил без труда. В Колборне меня научили учиться ( чему не обучались большинство моих ровесников в государственных школах), так что я запросто выполнял разумную, но не слишком трудную программу, и у меня оставалась куча времени, чтобы получать настоящее образование. Потому что, как я уже понял, настоящее образование - когда изучаешь то, что хочешь знать ты сам, в противовес тому, что ты должен знать по мнению каких-то других людей.
Я читал все книги Фрейда, которые удалось достать; я предпочитал не брать их в университетской библиотеке, а покупать. В те годы студент, берущий в библиотеке подобные книги, рисковал привлечь нежелательное внимание, ибо канадцы питали значительное предубеждение против великого венского доктора. Мне сказали, что профессорско-преподавательский состав медицинского факультета и врачи-психиатры - ну, какие тогда были в Торонто - единодушно сочли Фрейда мыльным пузырем. Пузырём в ночном горшке, как выразился один остряк-невропатолог.
Не то чтобы они о нём ничего не знали. Те, кто учился в университете до первой мировой, помнили, что среди них нашелся один приверженец Фрейда и что они его невзлюбили. Он был не слишком общителен и порой резок. Он не скрывал, что считает Торонто захолустьем, а его претензии на культуру - смешными. Он кисло шутил, обыгрывая слово "провинциальный", фигурирующее в нашей правительственной системе и в полной мере относящееся к месту его собственной работы - государственной больнице для душевнобольных. По его словам, многое, что говорилось и делалось в этом учреждении, было поистине провинциальным. Но этим дело не ограничивалось: он проживал в Торонто с сестрой и какой-то другой женщиной - а кем же она ему приходилась? Подозрение уступило место уверенности, и приличные семьи начали опускать перед ним решетку замковых ворот.
Я быстро узнал об этом, навёл справки и стал совершать частые путешествия на Брансвик-авеню, которая тогда располагалась на самой окраине города; я стоял и благоговейно созерцал дом, в котором доктор Эрнест Джонс, со временем проявивший себя как один из самых верных сподвижников Фрейда, написал своё классическое исследование «Гамлета» и великолепную монографию о кошмарных снах. Даже если он держит любовницу - что с того? Я бы и сам завел себе любовницу, будь у меня возможности её найти. Но девушки, которые попадались мне в университете, были не из таких - а может, я просто имел преувеличенное представление о собственной неотразимости.
Я серьезно заболел психоанализом, читал о нём всё, что мог найти, и несколько лет находился во власти его чар. Мне пришлось побывать на фронте второй мировой, чтобы поумерить свой фанатизм и найти направление, в котором я двигался с тех пор. Но все годы своего бакалавриата и потом - медицинской школы я был фанатиком фрейдизма, хоть и молчаливым.
Со временем сведущие люди перестали ненавидеть или обожать Фрейда и прониклись равнодушием или покровительственным отношением к нему. Но, вероятно, самый большой след Фрейд оставил в мире несведущих людей. Теперь все, кому не лень, болтают о "комплексах", приписывают неудачи взрослых детским переживаниям, ищут в снах зашифрованные послания и владеют словарём заболтанных терминов, ведущих происхождение от Фрейда, Юнга, Адлера, Кляйн и бог знает кого еще, и в этом смысле - в довольно узком смысле - великая цель Фрейда достигнута. Ибо я считаю, что еще на заре XX века Фрейд протрубил побудку, желая, чтобы человечество осознало происходящее в темных глубинах души и отныне стало жить по-другому. А человечество, уже в который раз за свою историю, частично расслышало призывы пророка, частично поняло, что он говорит, исказило и опошлило ту часть его учения, до которой удалось дотянуться. Но кое-чего Фрейд достиг. Он пробил несколько дыр в стене человеческой глупости и непонимания.
А в том, что касается меня? Я думаю, мой извод ранней религии фрейдизма - первой религии, адептом которой я стал - нужно зафиксировать в истории болезни, если я хочу хоть когда-нибудь, пускай даже в нынешнем преклонном возрасте, как-то осмыслить историю своей личной и профессиональной жизни.
Единственное усвоенное у Фрейда, что я никогда не растерял и что даже укрепил с годами - привычка внимательно наблюдать и прислушиваться в отношениях с остальным миром. Научиться видеть то, что у тебя прямо под носом - это задача, и притом нелёгкая. Она требует определенной неподвижности духа - а это не то же самое, что безликость, и совершенно необязательно сопровождается унылым затворничеством.
В студенческие годы я вел оживленную светскую жизнь, основанную на пристрастии к двум вещам, на первый взгляд несовместимым, но только на первый взгляд: религии и театру.
Как недоделанный фанатик психоанализа, я, конечно, был Фомой неверующим и скептиком в том, что касалось религии. Родители мои не ходили в церковь, хотя в повседневной жизни руководствовались христианскими доктринами и христианской системой ценностей. Но невозможно было жить в Торонто в мои студенческие годы и при этом существовать независимо от религии. Мне казалось, что кампус университета кишит капелланами, христианскими союзами и студентами, упорно трудящимися на ниве спасения душ. Это отражало дух самого города. Церкви здесь изобиловали, и покупателю, так сказать, на религиозном рынке открывался широчайший выбор. Пламенные баптисты, самодовольные методисты, твердокаменные шотландцы-пресвитериане, англикане с их высокомерным взглядом на низшие классы, орды уличных проповедников и мессий, вещающих в переулках - в общем, на любой вкус; прибавьте многочисленных сторонников сухого закона, противников курения и борцов с проституцией - они были связаны с церковью, не являясь её частью. Вся эта пестрая компания, по-видимому, властвовала над умами горожан. Недалёкий, не осознающий себя город процветал под отсыревшим одеялом узкой мещанской морали и воспринимал своё процветание как знак, что Господь к нему благоволит.
Вооружившись упрощенным пониманием учения Фрейда и юношеским эгоизмом, я принялся в меру своих сил исследовать этот дух Торонто. Каждое воскресенье я ходил в церковь два раза - каждый раз в другую, чтобы ощутить как можно больше колорита. Я ужасно развлекался, глядя, как вопят и улюлюкают баптисты; как методисты склоняют голову на спинку скамьи перед собой, словно страдая похмельем; как пресвитерианцы слушают высококультурные, тщательно аргументированные и совершенно непонятные умствования; и как англикан встречает у входа викарий, укрепляя их чувство собственного превосходства и уверенность, что они не суть якоже прочии человецы.
Разумеется, я не пропустил и католиков; я узрел великолепие веры, позволяющей своим адептам обретать кровь и плоть Господа хоть каждый день и находить утешение в непостижимых ритуалах. И всё это за пустяковую цену - психологическое рабство. Делай что говорит Церковь, и всё будет хорошо. Самостоятельно не придётся даже пальцем пошевелить.
Я старался не пропустить ничего. Я даже рискнул войти в единственную православную церковь и выстоял службу среди прихожан, поголовно охваченных чисто достоевской мрачностью и созерцавших меня отчасти враждебно. Мне не то чтобы велели убираться, но духовным усилием толкали к двери. Знаменитая православная литургия весьма впечатляла, но хор иногда фальшивил, и ещё меня изумило, что священник прямо посреди службы достал большую желтую расчёску и поправил волосы и бороду. В этом храме я сильнее всего почувствовал, что христианство - не такая уж универсальная религия. Нужно найти церковь, которая тебе подходит, которую ты можешь вытерпеть и которая может вытерпеть тебя, и держаться за неё.

В студенческой столовой. Правда, девушка, стоящая справа, похожа на Марию?




( под катом много фото... )

Продолжение следует

Идем дальше по территории университета.

Без прямой связи с Робертсоном Дэвисом, но в его время его современники Бантинг и Бест открыли инсулин в здании, которое стояло вот на этом месте. Тоже, наверно, как Ози Фроутс, возились с дурно пахнущими субстанциями.



( Под катом - 13 фотографий )

Продолжение следует!

Мой пост в сообществе "Один мой день"

Заглянуть в гнездо креаклов

внутри есть несколько фотографий, иллюстрирующих творчество канадских писателей, кому интересно

читаю последнюю часть корнишской трилогии робертсона дэвиса, укрепляюсь в подозрениях, что он плохой писатель — не умеющий двигать сюжет иначе, чем через «несколько героев собрались в одной комнате и завели длинный неестественный разговор» (будете смеяться, та же претензия у меня к достоевскому); непомерно много дающий через описания типа «она была сильна духом и хороша собой»; не чувствующий массы отдельных кусков текста, и, соответственно, не могущий равномерно их распределить по силовым композиционным элементам. все равно его люблю, впрочем — за идеологическую составляющую.
(но как портит корнишскую трилогию глупая женщина мария! где ее нету, там гораздо легче читать.)


P.S. Все мои переводы в книжном интернет-магазине "Лабиринт" - если вы собираетесь покупать какие-то из этих книг, мне будет приятно, если вы их купите через мою ссылку
...и "Детская книга" Байетт там же, но отдельно (впрочем, ее раскупили, а новый тираж издательство пока не собирается выпускать - вот так в России борются с книжным пиратством)

Третья часть Корнишской трилогии Робертсона Дэвиса  "Лира Орфея" уже вышла и есть в "Лабиринте".

Под руководством Артура Корниша и его прекрасной жены Марии Магдалины Феотоки Фонд Корниша решается на небывало амбициозный проект: завершить неоконченную оперу Э. Т. А. Гофмана «Артур Британский, или Великодушный рогоносец». Великая сила искусства — или заложенных в самом сюжете архетипов — такова, что жизнь Марии, Артура и всех причастных к проекту начинает подражать событиям оперы. А из чистилища за всем этим наблюдает сам Гофман, в свое время написавший: «Лира Орфея открывает двери подземного мира», и наблюдает отнюдь не с праздным интересом…



 Переводила, естественно, я. Редактировала, как всегда, sichan, за что ей низкий поклон и прижизненный памятник. Переводы стихов принадлежат в основном ей же (за что ей по-хорошему полагается еще один памятник).

Ознакомительный кусок текста "Лиры" лежит здесь.

Отрывки из предыдущих частей можно прочитать у меня в журнале по тэгу davies

На "Лабиринте"
Книга-загадка о жизни преподавателей канадского колледжа 80-х годов ХХ столетия. Их жизнь, внешне размеренная и упорядоченная, богата на события, тайны и эмоции. Текст романа, полный отсылками к великим мыслителям Античности, Средневековья и Возрождения, втягивает читателя в атмосферу карнавала, на котором присутствуют маски из средневековой Европы и современные ученые-исследователи, чья научная деятельность была высмеяна Дж. Свифтом. Сюжетные линии романа, переплетенные как на средневековом узоре, создают увлекательное чтение, где современность опирается на далёкое прошлое, что дает возможность автору вставлять в роман полуфантастические сведения и события.
Замечательный перевод, сделанный Т. Боровиковой, позволяет не только получить удовольствие от чтения романа, но и полностью погрузиться в атмосферу жизни его героев.

На Озоне
В какой-то мере его книги "давят интеллектом", но не настолько, чтобы вам хотелось их закрыть и больше никогда не начинать снова.
Русский перевод заслуживает отдельного внимания! Стилю переводчика позавидовал бы и Толстой! Читается легко и приятно!
Ну и, конечно, книга Дэвиса - это всегда хитро закрученная интрига. Она никогда не бывает прозрачна, как у Агаты Кристи.
"Мятежные ангелы" - это рассказ об одних и тех же событиях, но от лица двух разных персонажей. И это тоже очень интересно, потому что люди ведь правда все очень разные...


На Лайвлибе
Больше всего мне там понравились два момента.
1) Когда героине делают предложение с упором не на любовь (хотя ее тоже обещают), а на дружбу, потому что она важнее всяких "пылких чувств" и с годами только крепнет, в отличие от них, - и она соглашается, замечая, что до сих пор мужчины ей предлагали любовь, секс и что угодно, но дружбу никто не предлагал.
2) Мысль, что никто быстро не купит роман начинающего автора, как бы он ни был гениален, а вот роман убийцы с руками оторвут. Поэтому герой становится убийцей, и его расчет полностью оправдывается, что в общем наводит на мысли о современном читателе...
А собственно герои-"мятежные ангелы" меня как-то не особо впечатлили. Хотя описание учено-университетской среды любопытное. Если оно правдиво, то ничем оная среда там не лучше оной среды здесь, похоже.

На Лайвлибе
"Мятежные ангелы" - более медленная, более тягучая и размеренная книга. В ней больше рассуждений и размышлений. Не стоит ожидать и быстрой смены декораций и резких поворотов сюжета (и, наверно, как раз этого мне не хватало на протяжении всей книги). Да и не может этого быть, ведь книга об университетской среде, в которой, собственно, и разворачивается действие. Книга обо всем понемногу: о человеческих отношения, о любви, о науке и ученых, о цыганах (очень, кстати, интересно!), о деньгах, о книгах и книгоиздании... А еще мне понравились герои, каждый по-своему (даже антигерой произвел немалое впечатление), они очень разноплановые, образные и живые. Финал, что называется, с изюминкой. Ну а как иначе, ведь это Дэвис. Еще из плюсов - повествование от имени двух героев (Марии Магдалины Феотоки, молодой аспирантки, и Симона Даркура, священника) - два полюса видения одних и тех же событий.




Купить ""Мятежных ангелов"" в интернет-магазине "Лабиринт"

Все мои переводы в интернет-магазине "Лабиринт" - если вы собираетесь покупать какие-то из этих книг, мне будет приятно, если вы их купите через мою ссылку

Во-первых, порекомендую эту книгу всем любителям творчества Робертсона Дэвиса и его незабываемой Дептфордской трилогии. Я прочел две первые книги в переводе Т.Боровиковой. Перевод, на мой взгляд, получился очень даже неплохим.
Первая книга "Мятежные ангелы" рассказывает об университетском житье-бытье преподавателей и аспирантки, а также блудного ангела Парлабейна, экс-монаха, экс-гения, а ныне выступающего в роли приживалки. В центре повествования дух университета (иначе - "душок")), любовь, деньги, наследство, воспоминания главных героев, и, конечно, фирменный знак Дэвиса, рассказ об одних и тех же событиях со стороны разных действующих лиц.
Вторая книга "Что в костях заложено" (производная от английской поговорки) рассказывает о жизни, творчестве, любви Фрэнсиса Корниша, о чьем наследстве идет речь в первой книге. Здесь, кстати, вскользь упоминается имя Данстана Рамзи, одного из главных персонажей Дептфордской трилогии. Надо сказать, что Корнишу было многое дано от рождения, чему свидетели ангел и его персональный даймон, который и "вел его судьбу", ну а воспользовался ли Корниш этим даром, или нет, узнаем в конце книги, даже не узнаем, а решим для себя.
Собственно, я здесь пишу не в целях пересказать содержание книг или порекомендовать их для прочтения, а с вопросом.
Никто не знает, когда планируется и планируется ли вообще, выход третьей части трилогии - «The Lyre of Orpheus»?
Очень жду. Соответственно, из этого уже можно понять мои впечатления от прочтения двух первых частей. (здесь)

Если вы собираетесь покупать книгу - мне будет приятно, если вы это сделаете через мою ссылку.

Первая книга трилогии - здесь.

Все мои переводы в онлайн-магазине "Лабиринт"

Именно этот роман Дэвиса когда-то попал в шортлист Букера.

Мы снова увидим старых знакомых - Артура и Марию Корнишей, а также Симона Даркура. Но большая часть книги рассказывает о тайнах загадочного мецената Фрэнсиса Корниша - его смерть, с которой начинается первая книга трилогии, так или иначе изменила жизнь всех ее героев. Симон Даркур, детектив-биограф, идет по следу своего старого друга Фрэнсиса, чтобы выяснить, "что в нем тикало", иначе биография Корниша, которую взялся написать Даркур, получится плоской и неинтересной, а это будет позор для него как писателя и историка. Сверху за Даркуром наблюдают ангел биографий Цадкиил Малый и Маймас, личный даймон Фрэнсиса. Они насмешливо комментируют потуги Даркура в уверенности, что ему слабо раскопать истинную подоплеку жизни и смерти Фрэнсиса Корниша. Чья возьмет? Читайте - и узнаете!

Если вы собираетесь покупать книгу - мне будет приятно, если вы это сделаете через мою ссылку.

Первая книга трилогии - здесь.

Все мои переводы в онлайн-магазине "Лабиринт"

But she’s the perfection of a fairy—or I suppose I should say lesbian—godmother.

Ну и что мне с этим делать?