![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
[Крупным жирным шрифтом выделила я - самые важные моменты в приведенном отрывке]
Мы часто фальшивим, переводя слово, а не смысл (я не имею в виду безграмотные кальки вроде coup de téléphone — «удар телефона» вместо «телефонный звонок»). Например, у англичан часто называют луну rolling, «катящаяся»; но так перевести нехорошо: движение лунного диска по небу очень медленно, и «катящаяся» для нас слишком динамично; у Пушкина есть «Из-за туч луна катится», но здесь — мчащиеся по небу тучи, дающие иллюзию выкатывающейся из-за них луны; а «при ясном небе» rolling лучше передать словом «плывущая», «скользящая».
Мы часто фальшивим, переводя смысл, а не образ. У Верхарна l'ouragan beugle; для нас привычно: «ураган ревет», но здесь надо сказать точно: «мычит», ибо это характерно для манеры Верхарна и подкреплено сравнением: «как бы стада слепых быков...» («Звонарь», из книги «Призрачные деревни»).
Мы часто фальшивим, переводя образ, а не отношение. Махтумкули говорит о любимой женщине, что она для влюбленного — «верблюжья упряжь»; но повторить этот образ по-русски, значит — насмешить читателя; надо сказать «петля» или «аркан» и т. п.; образ будет иным, но образность сохранится, и не будет искажено отношение.
Наконец, мы часто фальшивим, копируя синтаксис, особенно в переводах с латинского и греческого. В тюркской фразе глагол всегда в конце; в польском языке почти всегда опускается личное местоимение при глаголе; в арабском, персидском, древнегрузинском языках определение всегда следует за определяемым — и пр. Но все это явления языковые, в оригинале воспринимаемые как нечто вполне естественное; имитация же этих моментов по-русски давала бы впечатление искусственного и нарочитого. Но стилистические особенности синтаксиса, авторская манера подлежат отражению; байроновская «путаная» фраза, включающая ступенчатый ряд подчиненных предложений, пояснения в скобках и т. д., конечно, не должна отменяться в угоду пошлейшей «легкости»...
Таким образом, понятие «точности» само варьирует в зависимости от множества условий.
И, чтобы с уверенностью двигаться в лабиринте этих условий, надо прежде всего понять подлинник — до последнего слова, до любой мельчайшей детали; понять все его «что», все его «как», все его «зачем».
http://www.vekperevoda.com/books/shengeli-about-my-work.htm via![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
petro_gulak
Мы часто фальшивим, переводя слово, а не смысл (я не имею в виду безграмотные кальки вроде coup de téléphone — «удар телефона» вместо «телефонный звонок»). Например, у англичан часто называют луну rolling, «катящаяся»; но так перевести нехорошо: движение лунного диска по небу очень медленно, и «катящаяся» для нас слишком динамично; у Пушкина есть «Из-за туч луна катится», но здесь — мчащиеся по небу тучи, дающие иллюзию выкатывающейся из-за них луны; а «при ясном небе» rolling лучше передать словом «плывущая», «скользящая».
Мы часто фальшивим, переводя смысл, а не образ. У Верхарна l'ouragan beugle; для нас привычно: «ураган ревет», но здесь надо сказать точно: «мычит», ибо это характерно для манеры Верхарна и подкреплено сравнением: «как бы стада слепых быков...» («Звонарь», из книги «Призрачные деревни»).
Мы часто фальшивим, переводя образ, а не отношение. Махтумкули говорит о любимой женщине, что она для влюбленного — «верблюжья упряжь»; но повторить этот образ по-русски, значит — насмешить читателя; надо сказать «петля» или «аркан» и т. п.; образ будет иным, но образность сохранится, и не будет искажено отношение.
Наконец, мы часто фальшивим, копируя синтаксис, особенно в переводах с латинского и греческого. В тюркской фразе глагол всегда в конце; в польском языке почти всегда опускается личное местоимение при глаголе; в арабском, персидском, древнегрузинском языках определение всегда следует за определяемым — и пр. Но все это явления языковые, в оригинале воспринимаемые как нечто вполне естественное; имитация же этих моментов по-русски давала бы впечатление искусственного и нарочитого. Но стилистические особенности синтаксиса, авторская манера подлежат отражению; байроновская «путаная» фраза, включающая ступенчатый ряд подчиненных предложений, пояснения в скобках и т. д., конечно, не должна отменяться в угоду пошлейшей «легкости»...
Таким образом, понятие «точности» само варьирует в зависимости от множества условий.
И, чтобы с уверенностью двигаться в лабиринте этих условий, надо прежде всего понять подлинник — до последнего слова, до любой мельчайшей детали; понять все его «что», все его «как», все его «зачем».
http://www.vekperevoda.com/books/shengeli-about-my-work.htm via
petro_gulakTags: