![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
ЭСПЕРАЛЬ
Вера стыдит грешника нелицеприятно,
выписывает ему сорок без одного гамбургских счётов.
Если ты на просвет не таков, что
можешь двигать горами -
то всё с тобой ясно: таких
не берут в космонавты.
Любовь...что и говорить: ей и стыдить никого не надо.
Как покажет себя,
светло сияющая, во всем великолепии,
победительно и молча, - так и
сам
сгоришь со стыда.
А эта надежда....как ей удается
не постыжать? это что-то исконно женское, что ли,
может быть - бабье, но в хорошем смысле.
Не постыжать - и возродить, и дать жить,
дышать.
В своем домике у станции (надежда -
путевой смотритель, и сколько
поездов миновало на ее веку)
она дает приют всем:
странным, избитым, ограбленным, непонятным,
взлезшим по осыпи на шпалы.
Горячий чай, ломоть хлеба, ночевка на топчане под байковым, сбившимся в ость, одеялом.
По крайней мере, так о ней рассказывали двое:
Окуджава, и тот, кто написал пятидесятый псалом.
Весна. Снег тает в грязь.
Выброшен из электрички на всем ходу, но еще жив, -
Щебень мокр, остр, - ползу.
Вон он впереди близ переезда,
крашеный в зеленое, в ночи малоприметный,
приют надежды.
11.04.2016