oryx_and_crake (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
oryx_and_crake) wrote2010-05-09 05:20 am
oryx_and_crake) wrote2010-05-09 05:20 am
Entry tags:
Мемуары деда. Журналистика. Переводы. Как писалась книга "Вооружение самолетов"
Все записи деда
Консультант ТАССа и постоянный обозреватель "Вестника Воздушного Флота"
У меня всегда была тяга если не к писательству, то уж во всяком случае, к выражению своих мыслей на бумаге. Первые такие попытки и, надо сказать, успешные были на Кавказе во время отпуска в 1927 году. Отчасти это было поневоле. Приехать в Тифлис приехали - а на что жить? Там я опубликовал свои первые опусы. Центр творчества, как известно, находится в желудке. И дает себя знать когда он пуст или когда угрожает пустота. Или, точнее, когда грозит пустота в желудке.
Тоже было и по приезде из Ейска в Москву. Прожить вчетвером на зарплату командира авиазвена хоть и было возможно, но расходы были всё же больше жалования. Особенно досаждала дача. Полгода мы с Таней выплачивали долги за дачу. А вторую половину года - искали дачу.
Всё это вместе взятое заставило меня искать приработка. Ох, эти приработки! И с ними плохо и без них плохо. Думается, что если бы я всё время в академии уделял науке и не занимался приработками, я бы конечно стал доктором наук, профессором и прочее такое... Но я сомневаюсь в этом. В овладении наукой передо мной всегда появлялся барьер, преодолеть который не сумел. И это независимо от "приработков".
Мой малаховский приятель Шурка Велижев порекомендовал меня для составления кратких аннотаций статей в авиационных журналах на французском и английском языках. Эти аннотации печатались в "Военном зарубежнике", издававшемся Разведупром. Платили довольно скупо. И я однажды попытался дать обзор одного из номеров французского авиационного журнала "Ревю де форс аэрьенн" и рассказать обо всем что нам было интересно. Сдал этот материал в наш военный авиационный журнал "Вестник Воздушного Флота". Он понравился и мне поручили вести регулярный обзор основных зарубежных авиационных журналов. Кроме того, я стал вести и зарубежную авиационную хронику. Всё это - и хроника и обзор журналов занимал у меня один вечер в месяц. 0т работы на Разведупр я отказался. Так началась моя работа в "ВВФ", продолжавшаяся до начала войны. После войны я прекратил постоянное сотрудничество в этом журнале и опубликовал там только одну большую статью о развитии авиационного вооружения за годы войны.
В ТАСС'е я работал также до начали войны. Сначала я был просто консультантом по военным вопросам. Работники иностранного от¬дела ТАСС, освещавшие жизнь за рубежом просто консультировались у меня по их заметкам и корреспонденциям. Но потом заведующий этим отделом товарищ Монин предложил мне самому просматривать зарубежную прессу, и если найду что либо интересное, заказывать перевод. При этом мне предоставлялась возможность выписывать из заграницы любой журнал, любую книгу. Это меня очень устраивало и моя работа там сложилась следующим образом. Я приходил в ТАСС один раз в неделю по субботам в шесть часов вечера и первым делом редактировал заказанные мною переводы . Переводы эти шли в Вестник информации "НДП" - "не для печати". Это стало моей главной и очень ответственной работой. Мои материалы рассылались всего по семи адресам с пометкой "вернуть через сутки после прочтения".
Что же касается качества переводов, то тут мне было предоставлено право оценивать это качество тремя индексами: "альфа" - перевод выполнен хорошо, полная оплата гонорара, "бета" - перевод среднего качества, половинная оплата гонорара и "гамма" - перевод неудовлетворительный, оплате не подлежит. Эта мера привела к резкому улучшению качества переводов.
Над моим рабочим местом военного консультанта висел плакатик "Заметки и корреспонденции о ЛУЧАХ СМЕРТИ и ПРЕВРАЩЕНИИ ВОДЫ В Г0РЮЧЕЕ" не рассматриваются. И то и другое в те времена одинаково считались уткой. Стоило в одной какой нибудь стране появиться сообщению такого рода, как оно обходило весь мир и из каждой такой страны корреспонденты ТАСС слали свое сенсационное сообщение. "Лучи смерти" в виде лучей лазера появились много позже.
Однажды весь мир облетела корреспонденция откуда то из Германии о бесшумном самолета. Заметки, поступавшие ко мне об этой сенсации, мною браковались как фашистская пропаганда. Корреспонденты настаивали на опубликовании этих сведений и всячески поносили мое к ним отношение. От меня потребовали письменное объяснение тому что я не пропускаю эти сведения. Объяснение я дал. И вскоре появилась корреспонденция о действительном характере этой сенсации. Чистая фашистская дезинформация.
Второй случай был посерьезнее. Я заказал перевод большой статьи о двухмоторных истребителях. Перевод не был выполнен в положенный срок. Пришлось произвести "сцену у фонтана" с начальником ИНОТАСС'а Мониным. Тот, улыбаясь, спросил-
- Действительно ли это такая важная статья?
Говорю - Да! Очень важная.
- Тогда, говорит шеф, возьмите стенографистку и продиктуйте ей перевод. Завтра мы его разошлем. Мне деваться было некуда. Перевод я сделал. Это было в субботу. А в ближайший понедельник в двух подвалах "Правды" я увидел свой перевод. Читаю его и с ужасом замечаю три непростительных ошибки. Тут же раздается телефонный звонок. Просят по возможности скорее прибыть в ТАСС. Им звонят о вранье в "Правде".
В ТАСС'е я прежде всего потребовал мой оригинал перевода. Затем тот материал, который был отправлен из ТАСС"а. В моем оригинале была только одна ошибка и источником её была та самая статья на французском языке, которую я переводил. Мотор воздушного охлаждения был назван мотором водяного охлаждения. Это мне полагалось знать и не пропускать такой ошибки французского варианта статьи. Эта же статья была напечатана за рубежом и в английском варианте. Там ошибки не было. Третья ошибка, также показывающая некомпетентность автора и редакторов, была введена военным редактором "Правды" генерал-лейтенантом. Вместо "Фокке-Вульф" он написал "Фоккер-Вульф". Одна вставленная им буква стоила ему места работы и увольнения из армии. По крайней мере меня именно таки информировали о последствиях его ошибки.
Вторая ошибка была явной опечаткой и комментариев не требовала.
Я уезжал на финский фронт, и тассовцы попросили меня найти кого-нибудь для работы вместо меня. Я набрался нахальства и спросил у Дмитрия Александровича Вентцеля как бы он отнесся к такому предложению. В том, что с этой работой, требующей кроме знания предмета еще и знания нескольких языков, Дмитрий Александрович вполне справится, у меня сомнений не было. К моему удовольствию он охотно согласился. Особенно его привлекала возможность выписки из-за границы любой книги и любого журнала.
Ему кроме оплаты за проделанную им работу был назначен еще и порядочный "фикс" - что у журналистов в то время обозначало фиксированный заработок, не зависящий от объема работы.
К сожалению Дмитрий Александрович после моего возвращения в ТАСС от дальнейшей работы там отказался, в то время как его работа в ТАСС"е всем очень понравилась, да и не могла не понравится и удивляться этому никому из знающих Вентцеля не приходилось. Вместо себя для работы в ТАСС он порекомендовал комбрига Татарченко Евгения Ивановича. Это был очень грамотный офицер царской армии, летчик, с первых дней революции вставший на сторону большевиков, бывший командующий авиацией действующей армии во время гражданской войны. Он хорошо знал языки и охотно согласился. Вместе с ним мы успешно проработали в ТАСС"е опять таки до начала войны.
Помимо материалов о военной технике Евгений Иванович предложил выпускать бюллетень военной и военно-технической информации, а не только одной военно-технической. Такой бюллетень мы стали выпускать еженедельно объемом в несколько авторских листов. В нем Татарченко широко публиковал переводы чисто тактического и стратегического характера в изобилии появлявшиеся в зарубежной военной печати, особенно после разгрома Франции в мае 1940 года. Мы очень серьезно осветили всё, что писали заграницей о финско-советском конфликте и о действиях немецкой армии при проведении всех её блиц-операций. Некоторая часть наших переводов воспроизводилась в журнале Разведупра / "в "Военном зарубежнике"/.
Было отчаянно обидно, когда в начале войны немцы в точности повторили то, что они делали во время разгрома Франции. Впечатление было такое, что никто наши переводы, а следовательно и опыт войны на западе во внимание не принимал.
По договоренности с руководством ТАСС'а я по своему усмотрению мог забирать лично себе фотографии объектов военной техники. Эти материалы мне очень пригодились при составлении книги "Вооружение самолета".
В общем я ничуть не жалею о времени, затраченном мной для работ работы в ТАСС'е. В конце концов я там получал больше, чем терял. Как в части владения зыками так и в чисто информативном отношении во всем, что касалось вооржения самолетов.
Да и занимался всем этим только один вечер в неделю - с суббо¬ты на воскресенье. На работу в ТАСС ездил на мотоцикле и поэтому не боялся задерживаться до поздна. До сих пор вспоминаю с удовольствием ту радость, которую я испытывал возвращаясь домой на прохладном рассвете, когда так хорошо тянет мотор и милиционеры открывают тебе зеленую улицу. Таня издали слышит треск мотоцикла, выходит на балкон и машет мне рукой.
Хорошее было время...
Как писалась книга "Вооружение самолетов"
Вместе с нами с первого до предпоследнего курса учился славный латыш Герман Иванович Седленек. В 37 году его уволили из Армии, как человека, не внушающего доверия. Он закончил один из московских вузов, не помню какой, и поступил работать в Оборонгиз редактором. Всё это не помешало его мобилизации в армию во время войны и учас¬тию в военных действиях вплоть до последнего дня в качестве на¬чальника технических средств связи фронта.
Однажды весной 1940 года ко мне зашел Герман Иванович и предложил совместную работу - перевод немецкой книги – справочника «Deutscher Flugzeugbau». Он сам брался за подстрочный перевод, а на меня возлагалась задача литературного изложения ма¬териала. Сам Герман Иванович знал русский язык недостаточно хорошо. Я согласился. Потом он принес мне книгу на немецком языке Фрица Хоома «Die Welte der Luftstreitkrafte».
Кроме этих материалов у меня скопилось много данных о вооружении авиации, издававшихся в ТАСС'е в "Вестнике военной и военно-технической информации". Да и вообще я все же закончил факультет авиационного вооружения Военно-воздушной академии и имел достаточно полное представление об этом виде вооружения. В редакции Оборонгиза мы быстро договорились что будем не просто составлять справочник по авиационному вооружению, но
напишем книгу по вооружению иност¬ранных самолетов. Надо добавить, что кроме этого мне предложили зак¬лючить договор с ЦАГИ - Центральным Аэрогидродинамическим инсти¬тутом - на составление справочника по авиационному вооружению по имеющимся у них и у меня материалам. Я предупредил, что согласен только в том случае, если они разрешат мне воспользоваться их материалами при составлении моей книги. Они согласились при условии, что я укажу на этот факт в предисловии к книге. Это соглашение было внесено в договор с ЦАГИ.
Началась совершенно необыкновенная работа автора с издательством, о которой авторы могут только мечтать.
Вот что говорилось в аннотации к книге:
"Книга представляет собой сборник материалов по стрелково-пушечному и бомбардировочному вооружению самолетов. Описаны наиболее типичные образцы стрелково-пушечного и бомбардировочных установок и прицелов."
"Каждый вид вооружения по возможности представлен в его развитии с момента возникновения и до настоящего времени, причем главное внимание уделено позднейшим образцам оружия".
"Книга является первым в СССР изданием подобного рода и предназначена для работников авиационной промышленности и Военно-воз¬душных сил, а также для студентов авиационных учебных заведений,"
"Написана книга простым языком и усвоение материалов доступно читателю без специального образования".
Особенность книги состояла в том, что в ней приводилось описание огромного числа образцов авиавооружения, в том числе не только современные но и исторических. Эти описания были вполне самостоятельны и объединялись по месту их развития в историческом процессе и по типам вооружения. Благодаря этому можно было готовить один материал независимо от другого. Что и делалось. Раз в неделю - обычно по субботам - ко мне приходую курьер из издательства, забирал написанный мною текстовый материал и отобранный из разных источников иллюстративный. В следующую субботу он приносил мне перепечатанный на машинке текстовый материала и пересняты и отретушированные образцы иллюстраций. И так из недели в неделю. Такой способ составления книги позволил сдать работу в том же 1940 году. Подписана к печати книга была 24 февраля и вышла из печати в продажу в конце апреля того же года. А всего потребовалось на создание книги объемом 26 авторских листов меньше года. И это при том, что в книге 411 иллюстраций.
Такие главы как вооружение отдельных классов боевых самолетов были составлены лично мною. И вообще вся книга была примерно два с половиной раза переписана мною и перепечатана издательством,
Книга вышла в самый канун войны, и никаких отзывов на неё не поступало. Было не до того. Я получил несколько писем в конце войны, в которых мне выражали признательность за данные о немецких образцах с которыми пришлось иметь дело.
Хотя я вмешался в область совсем других кафедр, но никаких упреков и замечаний от них не получил.
Совершенно неожиданно вопрос о книге как образце низкопоклонства перед буржуазным западом и безродного космополитизма вдруг всплыл в начале 1953 года. На совещании политаппарата замначальника училища по строевой части полковник Капустин сделал сообщение о недопустимой рекомендации этой "книжонки" слушателям училища и что в ней искажена общая картина авиационного вооружения накануне войны. Высказывались все, кому не лень. Я молчал. В конце концов, потребовали, чтобы я выступил и дал оценку моей книге. Я встал и сказал буквально следующее:
- Я целиком согласен со всеми выступавшими товарищами и что все их замечания о том, что лучший пулемет в мире это ШКАС -Шпитального скорострельный авиационный пулемет, и что лучший авиамотор это АМ-34 и так далее, вполне справедливы. Но, увы, всё это не имеет никакого отношения к книге о ВООРУЖЕНИИ ИНОСТРАННЫХ САМОЛЕТОВ, и что само упоминание о ШКАСе и АМ-34 перед войной рассматривалось бы как разглашение военной тайны. Было принято решение рекомендо¬вать изъятие книги из училищной библиотеки и считать не¬обходимым рассмотреть мое антипартийное поведение в первичной парторганизации. Смерть Сталина положила конец этому персональному делу. Никто и нигде моего поведения не рассматривал. Даже и речи об этом не было.
Я только что полистал книгу. Ей Богу, книга хорошая и за неё мне не стыдно. Более того, она так и осталась единственной книгой, рассматривающей вооружение авиации в её целом.
Консультант ТАССа и постоянный обозреватель "Вестника Воздушного Флота"
У меня всегда была тяга если не к писательству, то уж во всяком случае, к выражению своих мыслей на бумаге. Первые такие попытки и, надо сказать, успешные были на Кавказе во время отпуска в 1927 году. Отчасти это было поневоле. Приехать в Тифлис приехали - а на что жить? Там я опубликовал свои первые опусы. Центр творчества, как известно, находится в желудке. И дает себя знать когда он пуст или когда угрожает пустота. Или, точнее, когда грозит пустота в желудке.
Тоже было и по приезде из Ейска в Москву. Прожить вчетвером на зарплату командира авиазвена хоть и было возможно, но расходы были всё же больше жалования. Особенно досаждала дача. Полгода мы с Таней выплачивали долги за дачу. А вторую половину года - искали дачу.
Всё это вместе взятое заставило меня искать приработка. Ох, эти приработки! И с ними плохо и без них плохо. Думается, что если бы я всё время в академии уделял науке и не занимался приработками, я бы конечно стал доктором наук, профессором и прочее такое... Но я сомневаюсь в этом. В овладении наукой передо мной всегда появлялся барьер, преодолеть который не сумел. И это независимо от "приработков".
Мой малаховский приятель Шурка Велижев порекомендовал меня для составления кратких аннотаций статей в авиационных журналах на французском и английском языках. Эти аннотации печатались в "Военном зарубежнике", издававшемся Разведупром. Платили довольно скупо. И я однажды попытался дать обзор одного из номеров французского авиационного журнала "Ревю де форс аэрьенн" и рассказать обо всем что нам было интересно. Сдал этот материал в наш военный авиационный журнал "Вестник Воздушного Флота". Он понравился и мне поручили вести регулярный обзор основных зарубежных авиационных журналов. Кроме того, я стал вести и зарубежную авиационную хронику. Всё это - и хроника и обзор журналов занимал у меня один вечер в месяц. 0т работы на Разведупр я отказался. Так началась моя работа в "ВВФ", продолжавшаяся до начала войны. После войны я прекратил постоянное сотрудничество в этом журнале и опубликовал там только одну большую статью о развитии авиационного вооружения за годы войны.
В ТАСС'е я работал также до начали войны. Сначала я был просто консультантом по военным вопросам. Работники иностранного от¬дела ТАСС, освещавшие жизнь за рубежом просто консультировались у меня по их заметкам и корреспонденциям. Но потом заведующий этим отделом товарищ Монин предложил мне самому просматривать зарубежную прессу, и если найду что либо интересное, заказывать перевод. При этом мне предоставлялась возможность выписывать из заграницы любой журнал, любую книгу. Это меня очень устраивало и моя работа там сложилась следующим образом. Я приходил в ТАСС один раз в неделю по субботам в шесть часов вечера и первым делом редактировал заказанные мною переводы . Переводы эти шли в Вестник информации "НДП" - "не для печати". Это стало моей главной и очень ответственной работой. Мои материалы рассылались всего по семи адресам с пометкой "вернуть через сутки после прочтения".
Что же касается качества переводов, то тут мне было предоставлено право оценивать это качество тремя индексами: "альфа" - перевод выполнен хорошо, полная оплата гонорара, "бета" - перевод среднего качества, половинная оплата гонорара и "гамма" - перевод неудовлетворительный, оплате не подлежит. Эта мера привела к резкому улучшению качества переводов.
Над моим рабочим местом военного консультанта висел плакатик "Заметки и корреспонденции о ЛУЧАХ СМЕРТИ и ПРЕВРАЩЕНИИ ВОДЫ В Г0РЮЧЕЕ" не рассматриваются. И то и другое в те времена одинаково считались уткой. Стоило в одной какой нибудь стране появиться сообщению такого рода, как оно обходило весь мир и из каждой такой страны корреспонденты ТАСС слали свое сенсационное сообщение. "Лучи смерти" в виде лучей лазера появились много позже.
Однажды весь мир облетела корреспонденция откуда то из Германии о бесшумном самолета. Заметки, поступавшие ко мне об этой сенсации, мною браковались как фашистская пропаганда. Корреспонденты настаивали на опубликовании этих сведений и всячески поносили мое к ним отношение. От меня потребовали письменное объяснение тому что я не пропускаю эти сведения. Объяснение я дал. И вскоре появилась корреспонденция о действительном характере этой сенсации. Чистая фашистская дезинформация.
Второй случай был посерьезнее. Я заказал перевод большой статьи о двухмоторных истребителях. Перевод не был выполнен в положенный срок. Пришлось произвести "сцену у фонтана" с начальником ИНОТАСС'а Мониным. Тот, улыбаясь, спросил-
- Действительно ли это такая важная статья?
Говорю - Да! Очень важная.
- Тогда, говорит шеф, возьмите стенографистку и продиктуйте ей перевод. Завтра мы его разошлем. Мне деваться было некуда. Перевод я сделал. Это было в субботу. А в ближайший понедельник в двух подвалах "Правды" я увидел свой перевод. Читаю его и с ужасом замечаю три непростительных ошибки. Тут же раздается телефонный звонок. Просят по возможности скорее прибыть в ТАСС. Им звонят о вранье в "Правде".
В ТАСС'е я прежде всего потребовал мой оригинал перевода. Затем тот материал, который был отправлен из ТАСС"а. В моем оригинале была только одна ошибка и источником её была та самая статья на французском языке, которую я переводил. Мотор воздушного охлаждения был назван мотором водяного охлаждения. Это мне полагалось знать и не пропускать такой ошибки французского варианта статьи. Эта же статья была напечатана за рубежом и в английском варианте. Там ошибки не было. Третья ошибка, также показывающая некомпетентность автора и редакторов, была введена военным редактором "Правды" генерал-лейтенантом. Вместо "Фокке-Вульф" он написал "Фоккер-Вульф". Одна вставленная им буква стоила ему места работы и увольнения из армии. По крайней мере меня именно таки информировали о последствиях его ошибки.
Вторая ошибка была явной опечаткой и комментариев не требовала.
Я уезжал на финский фронт, и тассовцы попросили меня найти кого-нибудь для работы вместо меня. Я набрался нахальства и спросил у Дмитрия Александровича Вентцеля как бы он отнесся к такому предложению. В том, что с этой работой, требующей кроме знания предмета еще и знания нескольких языков, Дмитрий Александрович вполне справится, у меня сомнений не было. К моему удовольствию он охотно согласился. Особенно его привлекала возможность выписки из-за границы любой книги и любого журнала.
Ему кроме оплаты за проделанную им работу был назначен еще и порядочный "фикс" - что у журналистов в то время обозначало фиксированный заработок, не зависящий от объема работы.
К сожалению Дмитрий Александрович после моего возвращения в ТАСС от дальнейшей работы там отказался, в то время как его работа в ТАСС"е всем очень понравилась, да и не могла не понравится и удивляться этому никому из знающих Вентцеля не приходилось. Вместо себя для работы в ТАСС он порекомендовал комбрига Татарченко Евгения Ивановича. Это был очень грамотный офицер царской армии, летчик, с первых дней революции вставший на сторону большевиков, бывший командующий авиацией действующей армии во время гражданской войны. Он хорошо знал языки и охотно согласился. Вместе с ним мы успешно проработали в ТАСС"е опять таки до начала войны.
Помимо материалов о военной технике Евгений Иванович предложил выпускать бюллетень военной и военно-технической информации, а не только одной военно-технической. Такой бюллетень мы стали выпускать еженедельно объемом в несколько авторских листов. В нем Татарченко широко публиковал переводы чисто тактического и стратегического характера в изобилии появлявшиеся в зарубежной военной печати, особенно после разгрома Франции в мае 1940 года. Мы очень серьезно осветили всё, что писали заграницей о финско-советском конфликте и о действиях немецкой армии при проведении всех её блиц-операций. Некоторая часть наших переводов воспроизводилась в журнале Разведупра / "в "Военном зарубежнике"/.
Было отчаянно обидно, когда в начале войны немцы в точности повторили то, что они делали во время разгрома Франции. Впечатление было такое, что никто наши переводы, а следовательно и опыт войны на западе во внимание не принимал.
По договоренности с руководством ТАСС'а я по своему усмотрению мог забирать лично себе фотографии объектов военной техники. Эти материалы мне очень пригодились при составлении книги "Вооружение самолета".
В общем я ничуть не жалею о времени, затраченном мной для работ работы в ТАСС'е. В конце концов я там получал больше, чем терял. Как в части владения зыками так и в чисто информативном отношении во всем, что касалось вооржения самолетов.
Да и занимался всем этим только один вечер в неделю - с суббо¬ты на воскресенье. На работу в ТАСС ездил на мотоцикле и поэтому не боялся задерживаться до поздна. До сих пор вспоминаю с удовольствием ту радость, которую я испытывал возвращаясь домой на прохладном рассвете, когда так хорошо тянет мотор и милиционеры открывают тебе зеленую улицу. Таня издали слышит треск мотоцикла, выходит на балкон и машет мне рукой.
Хорошее было время...
Как писалась книга "Вооружение самолетов"
Вместе с нами с первого до предпоследнего курса учился славный латыш Герман Иванович Седленек. В 37 году его уволили из Армии, как человека, не внушающего доверия. Он закончил один из московских вузов, не помню какой, и поступил работать в Оборонгиз редактором. Всё это не помешало его мобилизации в армию во время войны и учас¬тию в военных действиях вплоть до последнего дня в качестве на¬чальника технических средств связи фронта.
Однажды весной 1940 года ко мне зашел Герман Иванович и предложил совместную работу - перевод немецкой книги – справочника «Deutscher Flugzeugbau». Он сам брался за подстрочный перевод, а на меня возлагалась задача литературного изложения ма¬териала. Сам Герман Иванович знал русский язык недостаточно хорошо. Я согласился. Потом он принес мне книгу на немецком языке Фрица Хоома «Die Welte der Luftstreitkrafte».
Кроме этих материалов у меня скопилось много данных о вооружении авиации, издававшихся в ТАСС'е в "Вестнике военной и военно-технической информации". Да и вообще я все же закончил факультет авиационного вооружения Военно-воздушной академии и имел достаточно полное представление об этом виде вооружения. В редакции Оборонгиза мы быстро договорились что будем не просто составлять справочник по авиационному вооружению, но
напишем книгу по вооружению иност¬ранных самолетов. Надо добавить, что кроме этого мне предложили зак¬лючить договор с ЦАГИ - Центральным Аэрогидродинамическим инсти¬тутом - на составление справочника по авиационному вооружению по имеющимся у них и у меня материалам. Я предупредил, что согласен только в том случае, если они разрешат мне воспользоваться их материалами при составлении моей книги. Они согласились при условии, что я укажу на этот факт в предисловии к книге. Это соглашение было внесено в договор с ЦАГИ.
Началась совершенно необыкновенная работа автора с издательством, о которой авторы могут только мечтать.
Вот что говорилось в аннотации к книге:
"Книга представляет собой сборник материалов по стрелково-пушечному и бомбардировочному вооружению самолетов. Описаны наиболее типичные образцы стрелково-пушечного и бомбардировочных установок и прицелов."
"Каждый вид вооружения по возможности представлен в его развитии с момента возникновения и до настоящего времени, причем главное внимание уделено позднейшим образцам оружия".
"Книга является первым в СССР изданием подобного рода и предназначена для работников авиационной промышленности и Военно-воз¬душных сил, а также для студентов авиационных учебных заведений,"
"Написана книга простым языком и усвоение материалов доступно читателю без специального образования".
Особенность книги состояла в том, что в ней приводилось описание огромного числа образцов авиавооружения, в том числе не только современные но и исторических. Эти описания были вполне самостоятельны и объединялись по месту их развития в историческом процессе и по типам вооружения. Благодаря этому можно было готовить один материал независимо от другого. Что и делалось. Раз в неделю - обычно по субботам - ко мне приходую курьер из издательства, забирал написанный мною текстовый материал и отобранный из разных источников иллюстративный. В следующую субботу он приносил мне перепечатанный на машинке текстовый материала и пересняты и отретушированные образцы иллюстраций. И так из недели в неделю. Такой способ составления книги позволил сдать работу в том же 1940 году. Подписана к печати книга была 24 февраля и вышла из печати в продажу в конце апреля того же года. А всего потребовалось на создание книги объемом 26 авторских листов меньше года. И это при том, что в книге 411 иллюстраций.
Такие главы как вооружение отдельных классов боевых самолетов были составлены лично мною. И вообще вся книга была примерно два с половиной раза переписана мною и перепечатана издательством,
Книга вышла в самый канун войны, и никаких отзывов на неё не поступало. Было не до того. Я получил несколько писем в конце войны, в которых мне выражали признательность за данные о немецких образцах с которыми пришлось иметь дело.
Хотя я вмешался в область совсем других кафедр, но никаких упреков и замечаний от них не получил.
Совершенно неожиданно вопрос о книге как образце низкопоклонства перед буржуазным западом и безродного космополитизма вдруг всплыл в начале 1953 года. На совещании политаппарата замначальника училища по строевой части полковник Капустин сделал сообщение о недопустимой рекомендации этой "книжонки" слушателям училища и что в ней искажена общая картина авиационного вооружения накануне войны. Высказывались все, кому не лень. Я молчал. В конце концов, потребовали, чтобы я выступил и дал оценку моей книге. Я встал и сказал буквально следующее:
- Я целиком согласен со всеми выступавшими товарищами и что все их замечания о том, что лучший пулемет в мире это ШКАС -Шпитального скорострельный авиационный пулемет, и что лучший авиамотор это АМ-34 и так далее, вполне справедливы. Но, увы, всё это не имеет никакого отношения к книге о ВООРУЖЕНИИ ИНОСТРАННЫХ САМОЛЕТОВ, и что само упоминание о ШКАСе и АМ-34 перед войной рассматривалось бы как разглашение военной тайны. Было принято решение рекомендо¬вать изъятие книги из училищной библиотеки и считать не¬обходимым рассмотреть мое антипартийное поведение в первичной парторганизации. Смерть Сталина положила конец этому персональному делу. Никто и нигде моего поведения не рассматривал. Даже и речи об этом не было.
Я только что полистал книгу. Ей Богу, книга хорошая и за неё мне не стыдно. Более того, она так и осталась единственной книгой, рассматривающей вооружение авиации в её целом.
no subject
Читаю эти мемуары на одном дыхании.
Огромное Вам спасибо, что сохраниили и поделились!
Разрешите один технический вопрос?
Возможно ли эти мемуары выложить одним текствоым файлом, т.к. читать в разных постах, даже пользуясь тэгом, не очень удобно.
Еще раз спасибо!
no subject
no subject
no subject
no subject
Алгоритм примерно такой. В принципе всё это займёт минут 15 от силы, хотя конечно Вам решать.
no subject
no subject
Кстати, сейчас очень многие издают воспоминания своих отцов и дедов небольшими тиражами.
Это стоит не так и дорого, и память будет. Тираж можно сделать минимальный, несколько сотен экземпляров, он разойдётся среди любителей подобной литературы, их достаточно много.
no subject
no subject
Ежели надумаете, обращайтесь, помогу чем смогу!
Спасибо большое.
Жаль, ничего из нашей литературы на таком же уровне (с иллюстрациями). Ни единой схемы внутреннего устройства УБ, не то что Б-20. Умели в Советском Союзе секреты хранить.
Re: Спасибо большое.
Re: Спасибо большое.
А что сейчас осталось от этой библиотеки?
PS
Мне кажется, вам стоило бы запостить ссылку на эти мемуары в ru_aviation. Помимо прочего, это сильно бы повысило посещаемость вашего журнала.
Re: Спасибо большое.
Да мне посещаемость, в общем, побоку - я пишу для себя и друзей. Но спасибо. Можете запостить ссылку сами, я не возражаю.
Библиотеку, насколько мне известно, разделили между собой сыновья деда, то есть старший (ныне покойный) Владимир и мой отец Павел.
Re: Спасибо большое.
Re: Спасибо большое.