oryx_and_crake (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
oryx_and_crake) wrote2005-07-21 01:51 am
oryx_and_crake) wrote2005-07-21 01:51 am
Entry tags:
Comarr ch. 11 - страницы, пропущенные в АСТовской версии
Сугубо на любителей творчества Буджолд
(момент, когда Фоскол звонит Екатерине a.k.a Катриона и просит ее забрать Тьена с экспериментальной станции)
- Но… - Как Тьена занесло на станцию посреди ночи? – А как он туда попал? У него что, нет флаера? Может, кто-нибудь еще его подвезет?
- Все остальные уже улетели. – Женщина улыбнулась еще шире и отключила комм.
- Но… - Катриона подняла руку, бессильно протестуя, но было уже поздно. – Черт. – И, после паузы: - Будь оно все проклято!
Чтобы забрать Тьена со станции, придется убить часа два, не меньше. Сначала надо взять пузырьковое такси и долететь до станции проката общественных флаеров – ведь Катриона не могла затребовать служебный флаер в отделе у Тьена. Она всерьез думала о том, чтобы провести сегодняшнюю ночь на скамье в парке - поберечь свои жалкие гроши на черные дни, чтобы перебиться, пока не найдется хоть какая-нибудь работа. Но патруль купола гоняет бездомных бродяжек из тех мест, где Катриона могла бы без опаски провести ночь. Фоскол не сказала, Тьен там один или вместе с лордом Форкосиганом – видимо, один, а это значит, что ей придется лететь обратно в Серифозу с ним наедине, и он будет настаивать на том, чтобы управлять флаером самому; а вдруг он решит наконец выполнить свои угрозы и покончить самоубийством, на обратном пути, захватив с собой и Катриону? Нет. Слишком рискованно. Пускай преет там до утра, или пускай звонит кому-нибудь еще.
Она опять взялась за чемодан и снова задумалась. В этой передряге заложником обстоятельств, или заложником хорошего поведения всех действующих лиц, оставался Никки. Тьен по большей части игнорировал сына, иногда замечал его лишь для того, чтоб сорвать на нем свое плохое настроение, но время от времени уделял сыну крохи внимания, и этого, по-видимому, хватало, чтобы Никки был привязан к отцу. Отец и сын всегда будут связаны между собой, независимо от нее, Катрионы. Так что ей и Тьену придется сотрудничать ради Никки: железная броня внешней учтивости, которая никогда не должна треснуть. Гнев или жестокость Тьена были не более опасны для Катрионы, чем какие-нибудь его запоздалые попытки умаслить или подкупить сына. Катриона поняла, что и первое, и второе она воспримет теперь с одинаковым каменным бесчувствием.
Я здесь не для того, чтобы дать выход своим эмоциям, а для того, чтобы сделать дело. Вот так. Похоже, теперь ей придется постоянно твердить эту фразу, как мантру. Катриона поморщилась, открыла чемодан, достала личный респиратор, проверила заполнение баллона, натянула куртку и направилась к стоянке пузырьковых такси.
Поездка была мучительно медленной, как и предвидела Катриона. Пузырьковое такси ей пришлось делить с двумя комаррцами, из-за которых понадобились две лишних остановки. Потом такси полчаса простояло в пробке, в таком месте, откуда Катрионе уже была видна цель; к тому времени, как такси изрыгнуло ее у самого западного из шлюзов купола, она уже было решила не оказывать никаких услуг Тьену и вернуться обратно домой, но ее остановила мысль о том, что придется еще полчаса стоять в той же пробке. Выданный флаер оказался старым и не очень чистым. Наконец-то одна, Катриона летела сквозь комаррскую ночь, на сердце у нее чуть полегчало, и она попробовала представить себе, что летит куда-то в совсем другое место, все равно куда, лишь бы продлить это райское одиночество. Наслаждение есть отсутствие страдания и больше ничего; может, это и не совсем так, но Катриона сейчас не стала бы доказывать обратное. Нет страдания, нет других людей, которым от тебя все время что-то надо. Именно так она представляла себе рай. Недосягаемый для нее.
Между прочим, у нее нет никакого «другого места». Она даже не может взять Никки и вернуться на Барраяр – сначала надо заработать денег на проезд, или занять у отца, или у братьев, с которыми она не поддерживает отношений, или у дяди Фортица. Думать об этом было неприятно. «Мало ли что тебе неприятно, дорогая, - оборвала она сама себя. – У тебя есть цель. И ты будешь делать то, что потребуется.»
Яркие прожектора опытной станции, одиноко стоявшей на пустой равнине, пылали заревом на горизонте, притягивая взгляд с расстояния в несколько километров. Катриона летела над вьющейся черной шелковистой лентой реки, что протекала мимо станции. Приблизившись к станции, Катриона разглядела на стоянке несколько флаеров и нахмурилась. Значит, Фоскол соврала, сказав, что все улетели и некому подвезти Тьена. С другой стороны, может быть, получится вернуться в Серифозу с кем-нибудь еще… Она не позволила себе развернуть флаер в воздухе и приземлилась на парковке.
Катриона надела респиратор, подняла крышку кабины и пошла к зданию конторы, надеясь, что получится договориться с кем-нибудь на обратный путь раньше, чем ей попадется Тьен. Катриона коснулась панели управления воздушного шлюза, и шлюз открылся. Здесь ничего не запиралось – не от кого было. Она свернула в первый же освещенный коридор и позвала:
- Ау!
Никто не ответил. Похоже, никого нет. Примерно половина комнат была пуста и гола; в остальных, на беглый взгляд, царили разгром и хаос. Вот открытый комм, выпотрошенный и… оплавленный внутри, что ли. Должно быть, какая-нибудь серьезная неисправность. Шаги Катрионы отдавались гулким эхом, пока она шла по пешеходному переходу в производственное здание. «Ау? Тьен?» И здесь никто не ответил. В двух больших сборочных цехах было сумрачно и страшновато, и пусто. «Есть здесь кто-нибудь?» Может, Фоскол и не соврала, но тогда что делают на стоянке все эти аэрокары и флаеры? Куда делись их владельцы, и на чем?
(момент, когда Фоскол звонит Екатерине a.k.a Катриона и просит ее забрать Тьена с экспериментальной станции)
- Но… - Как Тьена занесло на станцию посреди ночи? – А как он туда попал? У него что, нет флаера? Может, кто-нибудь еще его подвезет?
- Все остальные уже улетели. – Женщина улыбнулась еще шире и отключила комм.
- Но… - Катриона подняла руку, бессильно протестуя, но было уже поздно. – Черт. – И, после паузы: - Будь оно все проклято!
Чтобы забрать Тьена со станции, придется убить часа два, не меньше. Сначала надо взять пузырьковое такси и долететь до станции проката общественных флаеров – ведь Катриона не могла затребовать служебный флаер в отделе у Тьена. Она всерьез думала о том, чтобы провести сегодняшнюю ночь на скамье в парке - поберечь свои жалкие гроши на черные дни, чтобы перебиться, пока не найдется хоть какая-нибудь работа. Но патруль купола гоняет бездомных бродяжек из тех мест, где Катриона могла бы без опаски провести ночь. Фоскол не сказала, Тьен там один или вместе с лордом Форкосиганом – видимо, один, а это значит, что ей придется лететь обратно в Серифозу с ним наедине, и он будет настаивать на том, чтобы управлять флаером самому; а вдруг он решит наконец выполнить свои угрозы и покончить самоубийством, на обратном пути, захватив с собой и Катриону? Нет. Слишком рискованно. Пускай преет там до утра, или пускай звонит кому-нибудь еще.
Она опять взялась за чемодан и снова задумалась. В этой передряге заложником обстоятельств, или заложником хорошего поведения всех действующих лиц, оставался Никки. Тьен по большей части игнорировал сына, иногда замечал его лишь для того, чтоб сорвать на нем свое плохое настроение, но время от времени уделял сыну крохи внимания, и этого, по-видимому, хватало, чтобы Никки был привязан к отцу. Отец и сын всегда будут связаны между собой, независимо от нее, Катрионы. Так что ей и Тьену придется сотрудничать ради Никки: железная броня внешней учтивости, которая никогда не должна треснуть. Гнев или жестокость Тьена были не более опасны для Катрионы, чем какие-нибудь его запоздалые попытки умаслить или подкупить сына. Катриона поняла, что и первое, и второе она воспримет теперь с одинаковым каменным бесчувствием.
Я здесь не для того, чтобы дать выход своим эмоциям, а для того, чтобы сделать дело. Вот так. Похоже, теперь ей придется постоянно твердить эту фразу, как мантру. Катриона поморщилась, открыла чемодан, достала личный респиратор, проверила заполнение баллона, натянула куртку и направилась к стоянке пузырьковых такси.
Поездка была мучительно медленной, как и предвидела Катриона. Пузырьковое такси ей пришлось делить с двумя комаррцами, из-за которых понадобились две лишних остановки. Потом такси полчаса простояло в пробке, в таком месте, откуда Катрионе уже была видна цель; к тому времени, как такси изрыгнуло ее у самого западного из шлюзов купола, она уже было решила не оказывать никаких услуг Тьену и вернуться обратно домой, но ее остановила мысль о том, что придется еще полчаса стоять в той же пробке. Выданный флаер оказался старым и не очень чистым. Наконец-то одна, Катриона летела сквозь комаррскую ночь, на сердце у нее чуть полегчало, и она попробовала представить себе, что летит куда-то в совсем другое место, все равно куда, лишь бы продлить это райское одиночество. Наслаждение есть отсутствие страдания и больше ничего; может, это и не совсем так, но Катриона сейчас не стала бы доказывать обратное. Нет страдания, нет других людей, которым от тебя все время что-то надо. Именно так она представляла себе рай. Недосягаемый для нее.
Между прочим, у нее нет никакого «другого места». Она даже не может взять Никки и вернуться на Барраяр – сначала надо заработать денег на проезд, или занять у отца, или у братьев, с которыми она не поддерживает отношений, или у дяди Фортица. Думать об этом было неприятно. «Мало ли что тебе неприятно, дорогая, - оборвала она сама себя. – У тебя есть цель. И ты будешь делать то, что потребуется.»
Яркие прожектора опытной станции, одиноко стоявшей на пустой равнине, пылали заревом на горизонте, притягивая взгляд с расстояния в несколько километров. Катриона летела над вьющейся черной шелковистой лентой реки, что протекала мимо станции. Приблизившись к станции, Катриона разглядела на стоянке несколько флаеров и нахмурилась. Значит, Фоскол соврала, сказав, что все улетели и некому подвезти Тьена. С другой стороны, может быть, получится вернуться в Серифозу с кем-нибудь еще… Она не позволила себе развернуть флаер в воздухе и приземлилась на парковке.
Катриона надела респиратор, подняла крышку кабины и пошла к зданию конторы, надеясь, что получится договориться с кем-нибудь на обратный путь раньше, чем ей попадется Тьен. Катриона коснулась панели управления воздушного шлюза, и шлюз открылся. Здесь ничего не запиралось – не от кого было. Она свернула в первый же освещенный коридор и позвала:
- Ау!
Никто не ответил. Похоже, никого нет. Примерно половина комнат была пуста и гола; в остальных, на беглый взгляд, царили разгром и хаос. Вот открытый комм, выпотрошенный и… оплавленный внутри, что ли. Должно быть, какая-нибудь серьезная неисправность. Шаги Катрионы отдавались гулким эхом, пока она шла по пешеходному переходу в производственное здание. «Ау? Тьен?» И здесь никто не ответил. В двух больших сборочных цехах было сумрачно и страшновато, и пусто. «Есть здесь кто-нибудь?» Может, Фоскол и не соврала, но тогда что делают на стоянке все эти аэрокары и флаеры? Куда делись их владельцы, и на чем?
no subject
(no subject)
(no subject)